Закрыв глаза, не соображая, не думая… Мне просто хотелось этого до ноющей боли в груди.

Снова тяжелый выдох, коснувшийся моей щеки мягкой перечной прохладой.

И вдруг едва уловимое движение. Призрачное, осторожное, как крылья бабочки. Его рот приоткрылся, и, затаив дыхание, я почувствовала, как горячий язык скользнул по моей нижней губе. Обвел ее ласкающим движением и застыл на ранке.

Я не смогла сдержать стон. Тихий и оглушающий одновременно. В груди словно взвилось сумеречное пламя демонологов, будто разом лопнули все струны на гитаре сердца. Казалось, кровь закипела, а давно дремлющий вулкан взорвался потоком огня.

Так захотелось оказаться еще ближе! Коснуться его всем телом, прижаться к обнаженной груди под распахнутой рубашкой, зарыться руками в белых волосах, отливающих сталью.

Я дернулась вперед, протянув руку, но в следующий миг почувствовала холод. Распахнула глаза и поняла, что он отстранился и смотрит на меня своим серым взглядом, полным абсолютного мрака. Как я ни пыталась, не смогла прочитать там ни одной мысли.

Его ладонь уверенно сжимала мое запястье, не позволяя сделать ни одного движения. Но через секунду и она исчезла.

Ректор поднялся на ноги и невозмутимо протянул мне руку.

— Вставайте, магиана Ирис, — прозвучал бесцветный голос. — Нам нужно уходить отсюда. Это место… плохо влияет на рассудок.

Я не знала, что сказать. Все слова замерли в горле обжигающим комком. А сердце все продолжало ошеломленно биться. Только теперь оно болезненно-остро ударялось о ребра, напоминая, что все закончилось. А может, и вообще никогда не происходило.

Я воспользовалась предложенной помощью, чтобы встать, но так ничего и не ответила. На губах все еще горел сладкий, пьянящий вкус его поцелуя, и ничего, совершенно ничего не приходило в голову.

Мы тихо шли по коридору, я старалась скрыть легкую хромоту в поврежденной лодыжке. И теперь даже странные крики, которые иногда раздавались неведомо откуда, больше не пугали.

Ректор шел чуть впереди, но ни на секунду не позволяя мне сильно оторваться от него. А я чувствовала, как щеки нестерпимо пылают.

— Вы знаете, куда попали, магиана Ирис? — спросил он, не поворачивая головы. И его голос снова звучал холодно и отрешенно, как будто ничего не произошло. Словно я не слышала его тяжелого дыхания несколько минут назад, не чувствовала осторожных прикосновений к своему лицу и губам, не ощущала горячий язык.

— Нет, — так же бесцветно ответила я.

Ректор бросил на меня косой взгляд, в котором промелькнуло любопытство, но тут же отвернулся.

— Это сумеречный мир, магиана. И хоть мы сейчас лишь на первом уровне, это не сильно меняет дело. Юным девам тут точно не место, если они, конечно, не хотят быть сожранными заживо. И вам еще придется потрудиться, чтобы объяснить мне, как вы собирались отсюда выбираться.

— Я и попадать-то сюда не собиралась, — буркнула в ответ, морщась от боли в ноге. Но я дала себе честное слово будущей некромантки, что не стану жаловаться.

— В высшей степени гениальное оправдание. Вот что значит яблочко от яблоньки… — фыркнул Люциан, посмотрев на меня странным, пронизывающим льдом взглядом.

— Что вы имеете в виду? — напряглась я, даже на миг остановившись.

Но ректор и не подумал удовлетворить мое любопытство, молчаливо вышагивая впереди.

— Не отставайте, магиана. Когда я говорил о перспективе быть сожранной заживо, я не шутил, — бросил он, оторвавшись от меня, замершей на месте, на несколько метров.

Я вздрогнула, тут же зашагала следом. Вновь поравнявшись с ректором, я успела заметить в уголках его губ тень ухмылки. Впрочем, через долю секунды она исчезла, и я уже не могла поверить, что это красивое каменное лицо способно на эмоции.

Коридор никак не кончался. Через какое-то время его направление изменилось, но он так и продолжал казаться бесконечным.

— Что это за замок? — спросила я, чтобы нарушить повисшее молчание, гнетущее не хуже странных криков, иногда разносящихся вокруг.

Я не была уверена, что Люциан ответит. Я вообще не понимала, о чем он думает и что чувствует. Но он все же сказал:

— Этот дворец — часть замкового комплекса, к которому принадлежит и башня Воронов на территории нашей академии. Когда-то всем этим владела молодая девушка по имени Эделина Штормарен.

— Та самая, что на гобеленах? — перебила я и тут же прикусила губу.

Но ректор не разозлился вопреки моим ожиданиям. Он спокойно кивнул и продолжил:

— Да. Та самая. Она была красива и очень умна. Полагаю, вы уже слышали, что случилось со всем ее замком. Есть предположения, как это произошло?

Люциан выжидающе посмотрел на меня. А я почему-то покраснела.

— Ну, видимо, она была сильным некромантом и совершила какой-то темный ритуал, который повлек за собой обрушение комплекса в сумеречный мир… — начала гадать я, почти забыв о боли в ноге.

Ректор некоторое время молчал.

— Увы, магиана Ирис. Это не совсем так. В свое восемнадцатилетие Эделина узнала о себе кое-что интересное.

Я затаила дыхание, чувствуя, что это и впрямь будет что-то из ряда вон. Но даже в самых смелых фантазиях я не могла вообразить того, что услышала от Люциана.

— Эделина Штормарен, сирота с рождения, таинственным образом унаследовавшая огромный замок на севере империи, оказалась… дочерью отца Тьмы.

— Что? Вы шутите? — ахнула я, не веря своим ушам.

— Отнюдь, — едва заметно улыбнулся Люциан, и лицо его будто начало оживать. Эта старая история, больше похожая на легенду, будто слегка рассеяла мрачную серость его глаз. — Девушка оказалась темной богиней, воплощенной в человеческом теле. И на самом деле она носила совсем другое имя.

— Какое же? — с придыханием спросила я.

Ректор странно взглянул на меня, будто наслаждаясь моим любопытством. А оно и впрямь было велико.

— Тиамант.

Я вздрогнула вновь. Это имя было прекрасно известно мне. Сумеречное чудовище, которым пугали в нашей деревне детишек с малолетства. Страшная богиня, пожирающая человеческую плоть, магию, душу…

А Люциан тем временем продолжал:

— В свое время человеческое тело Тиамант было уничтожено, а она сама отправилась в сумеречный мир вместе со своим замком. И только башня Воронов по какой-то нелепой случайности осталась на земле как напоминание о былых ужасах, творимых богиней.

В этот момент мы подошли к высоким дверям, окруженным призрачными символами. Многие из них напоминали те, что я уже видела перед самым провалом в этот мир. Люциан приложил ладонь к черному камню, и знаки вспыхнули.

Двери со скрипом открылись, а впереди моему взгляду явилась мрачная пустота и длинный веревочный мост, раскачивающийся над бездной.